Слабо гудит лифт, над головой мерно разливается холодный, мертвенный свет, размеренно отсчитывает удары сердце, разгоняя свинец по венам. Где-то там, снизу, глубоко под поверхностью земли находится душный людской муравейник, гигантский, перенаселённый, пожирающий сам себя изнутри. Убежище 15. Множество наций, группировок, людей. Слишком много. И с каждым днём напряжение растёт, кажется, поднеси спичку, и все разнесёт к чертям. Все громче кудахтают проповедники, все чаще приходится подавлять волнения, вправлять мозги зарвавшимся, а водные чипы, очевидно, сломались не сами. Впрочем, гнетущие мысли о судьбе обитателей убежища пора бы выпнуть на окраину сознания. Избранный. На этот раз один. Девятая попытка. Идиотов больше нет, припасов критически мало. Сколько ног прошло по этому полу за последний год? Сколько обитателей не вернулось? Да плевать. А то, что надеяться можно только на себя – тем лучше. 
Рифленое покрытие под ногами вздрагивает, стальная коробка кабины замирает, с лязгом распахиваются исцарапанные створки. Тускло мерцают перед глазами люминесцентные лампы. Взгляд упирается в блеклые бронеплиты стены, настолько прочной, что способна выдержать артиллерийский снаряд. Шелестят по полу подошвы ботинок. Где-то гудит кондиционер, слабо шуршит синий комбинезон, отчетливо различим шум собственного дыхания. Шахта лифта осталась позади. Впереди смутно-знакомый поворот. Развилка. Две двери. Нужна правая. Ладонь в перчатке осторожно ложится на рубильник, на мгновение замирает, решительным рывком утапливает красную ручку в стене. Створка двери поднялась практически бесшумно, открывая громоздкие ящики компьютеров, короткий коридор тамбура и, - по коже прокатывает волна озноба – огромную бронированную дверь-шестерёнку, последнюю преграду на пути из поземной дыры. Когда-то на этом самом месте была давка, длинные очереди, на которые так любила жаловаться матушка. Ощущения, словно и не было этих 13 лет.
Гремят по стали берцы, ноги стремительно несут вперед, к выходу. Что ждёт на поверхности? Никто толком не знает, и это многих пугает до колик.     
Пальцы аккуратно ввели выученный наизусть код, во второй руке ощущалась приятная тяжесть извлечённого из-за спины обреза – то немногое, что осталось после разграбления оружейной. На табло загорелась зелёная лампа, дверь позади захлопнулась, а “парадная” все не открывалась. Ничего не происходило. Вообще ничего. Дверь, она... Сломалась?! Перспектива сдохнуть от голода, между какими-то погаными дверьми… От подобных мыслей бросало в пот.
“Славно,” - громила скривился, оглядываясь по сторонам под действием стремительно усиливающейся клаустрофобии. К немалому облегчению, через пару затянувшихся мгновений что-то щелкнуло, в уши вклинился гулкий рокот. Механизм звонко щелкнул в последний раз, дверь замерла, почти целиком исчезнув в толще скалы. Лицо окатил затхлый, гнилой воздух. Единственное, что слышалось из тьмы пещеры - мелодичное эхо капели. Палец удобнее лег на курок. Извлеченный из кармана небольшой фонарик расположился во второй ладони, луч света выхватил скалистый участок перед ногами, скользнул по влажным стенам. Мужчина задрал голову, ощущая, как по загривку табунами бегают муражки - на фоне исполинской двери американец ощущал себя жалкой козявкой.
Рифленая подошва вкрадчиво погрузилась в мутную лужицу, тёмный силуэт подернулся рябью.

Отредактировано Марв (2013-09-16 14:53:09)